Довербальные травмы - это те, которые произошли в младенчестве, о которых невозможно было сказать, осмыслить, прожить. Как правило, это такой материал, который психика вытесняет до того момента, пока не будет готова осмыслить и прожить этот материал. Проявляется в виде симптома, в телесных реакциях и поведении. С доверабальными травмами трудно установить контакт сознательно, как правило, пережитой опыт проявляется в наших сновидениях.
Травмы в довербальный период могут различными: родители обращаются с ребенком жестокости до безразличия, примерный опыт:
- угроза жизни младенца;
- мама не хотела рождать, хотела аборта;
- мать «мертвая», холодная, отвергающая, послеродовая депрессия;
- младенец был лишен матери в первые дни после рождения;
- ребенок жил не с мамой в первые 3 года жизни;
- сад до года;
- неблагополучный эмоциональный фон в семье и т.д.;
- алкоголизм и наркомания родителей;
- небезопасность для матери, ее регулярное тревожное состояние;
Первый важный этап младенчества - встреча ребенка и матери. Она происходит на трех уровнях: телесном, звуковом, визуальном, чувственным. Бывает так, что на этапе знакомства взгляд матери оказывается «пустым», прикосновения без чувств, а вместо колыбели - крики. Следы этого раннего травматизма мы заметим во взрослом возрасте - в виде симптомов. В этот период работаю защиты Самости. Другой этап в развитии младенца - знакомство с чувствами. Младенец еще ничего не знает о них, он функционирует через ощущения, которые он получает из своего тела, а также извне. И те и другие возбуждают чувства и переживания: возбужденность, восторг, страх, гнев, настороженность и так далее. Обработать их помогает мать или другой заботящийся взрослый.
Мать догадывается о том, что чувствует ребенок, и обьясняет. Главными поддерживающими словами становятся «Я люблю тебя» - они подсказывают младенцу, что он может быть принят с любыми своими ощущениями и реакциями, с любым, даже агрессивным, поведением. Это называется контейнирование.
Если мать недостаточно контейнировала эмоции ребенка, у него не формируется естественная внутренняя защита от переживаний. Во взрослом возрасте о дефиците этого навыка может говорить тревожное расстройство, прл, окр, несдержанность, неумение обходиться со своими эмоциями или и контролировать их, подавленность чувств.
Довербальные травмы, откликаются нам во взрослом возрасте в ряде симптомов:
- это беспричинное ощущение одиночества среди людей и тоской: «чего-то хочу, но не знаю, чего», тоску эту не удается ни понять, ни компенсировать;
Из этих симптомов вырастает зависимость от чего-либо или кого-либо буквально, чтобы иметь привязку (компенсировать утраченную привязанность). Зависимость чувство наслаждения и будто «закрывает» какую-то потребность, но она скрывает в себе и другой признак раннего травматизма: стремительный регресс - как ответ на внешний или внутренний стресс.
К примеру:
В состоянии алкогольного или наркотического опьянения человек превращается в младенца, свободного от ответственности. Он требует немедленно удовлетворить его желания или просто уходит от реальности в грезы. Но все тяжелые и недоступные словам ощущения потом возвращаются вновь.
В состоянии полнотой или частичной зависимости от другого, мы передаем ему ответственность за нашу жизнь, порой до примитивного, забота о питании и удовлетворении потребностей. Кто-то решает, что вы будете кушать, что вы оденете на себя, какую сумму вам можно потратить, и куда вы пойдете гулять. А кто это делает на самом деле? Откуда такая потребность вступать в подобного типа отношения?
Каждую причину травмы и её последствия, необходимо исследовать индивидуально но, есть основные симптомы:
страдает связь с самим собой, понимание кто я? и что я хочу?
мы испытываем ужасающее чувство распада: полное бессилие, паралич, ничего нельзя сказать, потому что слов еще нет;
из клинического: наблюдаемые признаками провалов в памяти, вы не помните себя в раннем и младшем возрасте, вы выпадаете из реальности, непроходящее чувство тревоги, самотизации, любые проявления РПП, бессонница, зависимости (еда, наркотики, алкоголь), навязчивые мысли, компульсивные действия, вы не умеете определять свои эмоции, вы агрессивны, нет навыков саморегуляции и контроля над своей жизнью и всё в подобных оттенках.
Вот что писал о младенчестве Эриксон.
По Эриксону, в этот период краеугольным камнем формирования здоровой личности является общее чувство доверия. Младенец, имеющий базальное чувство «внутренней определенности», воспринимает социальный мир как безопасное место, а людей как заботливых и надежных. Это чувство определенности лишь частично осознается в период младенчества. Согласно Эриксону, степень развития у ребенка чувства доверия к другим людям и миру зависит от качества получаемой им материнской заботы. «Я полагаю, что матери формируют чувство доверия у своих детей благодаря такому обращению, которое по своей сути состоит из чуткой заботы об индивидуальных потребностях ребенка и отчетливого ощущения того, что она сама — тот человек, которому можно доверять, в том понимании слова «доверие», которое существует в данной культуре применительно к данному стилю жизни. Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства «все хорошо». Эриксон также подчеркивает: младенцы должны доверять не только внешнему миру, но также и миру внутреннему, они должны научиться доверять себе. Эриксон также считает, что чувство недоверия может усилиться тогда, когда ребенок перестает быть для матери главным центром внимания. Наконец, родители, придерживающиеся противоположных принципов и методов воспитания, или чувствующие себя неуверенно в роли родителей, или те, чья система ценностей находится в противоречии с общепринятым в данной культуре стилем жизни, могут создавать для ребенка атмосферу неопределенности, в результате чего у него появляется чувство недоверия. Положительное психосоциальное качество, приобретаемое в результате успешного разрешения конфликта «доверие-недоверие», Эриксон обозначает термином надежда. Надежда, это первое положительное качество эго, поддерживает убежденность человека в значимости и надежности общего культурного пространства.
И еще один взгляд. Одна из немногих теорий развития, научная, обоснованная, описанная М.Малер. По словам Малер (1963), «либидинозная доступность матери» — в связи с эмоциональной зависимостью ребенка — способствует оптимальному развертыванию врожденного потенциала ребенка. В контексте теории сепарации-индивидуации Маргарет Малер выделила конкретные фазы развития объектных отношений.
Аутистическая фаза
С момента рождения и приблизительно три-четыре недели. В это время, по нвбюлюдениям Малер и ее команды, младенец представляет собой закрытую систему, не осознает наличия внешнего мира и других людей вокруг себя, не дифференцирует Я и не-Я. Поскольку «другой» (мать) для него безличен, ребенок не испытывает в нем нужды и в этом смысле аутистичен . Другой функционален, поскольку необходим для снижения внутреннего напряжения, удовлетворения голода и т.д. Предназначение матери на данном этапе «мать-среда» состоит в том, чтобы создать для него полностью комфортную и безопасную среду, избегая фрустрации и сверхстимуляции. В этот момент матери важно быть надежной, всегда доступной и заботливой, она обязана чутко прислушиваться к нуждам младенца, проявляя бесконечное терпение и не навязывая себя. Одновременно с этим мать и ребенок на фазе аутизма пребывают в глубоком психофизическом единении друг с другом. Если период аутизма проходит достаточно спокойно, мать создает хороший, надежный опыт отношений и функционирования ребенка, поддерживает его зарождающегося Я и стремление к отделению.
Нормальный симбиоз
Приблизительно со второго по шестой месяц и мать и ребенок переходят на стадию нормального симбиоза. Мать или другой значимый взрослый пока еще не отделим от младенческих ощущений телесного тепла, комфорта и физиологического удовлетворения. Малер считает, что на данной преобъектной фазе, когда целостный и конкретно-индивидуальный образ матери отсутствует, он соединен с чувственностью обоих. Постепенно у младенца начинает активизироваться потребность в интерактивном общении, когда он начинает эмоционально реагировать на материнскую улыбку, звук материнского голоса, прикосновения и различные манипуляции с его телом. Это, в свою очередь, содействует развитию дифференцированной и целостной схемы тела младенца и целостного телесного ощущения единства с матерью. Начинают появляться другие значимые взрослые в представлении ребенка. В случае разрушения тесных эмоциональных связей между матерью и ребенком на этой стадии возникает риск развития психотических и психосоматических расстройств. Малер описывала нормальный симбиоз как «иллюзорное переживание общих границ», в патологии доходящее до «галлюцинаторного, соматопсихического, основанного на всемогуществе, слиянии без границ». Улыбка в ответ на появление материнского лица или плач при ее исчезновении знаменуют собой начало процесса сепарации, хотя, по мнению Малер, последняя выступает скорее как цель будущего, поскольку на данном этапе образ матери составляет всего лишь часть общего интерперсонального пространства «мать – дитя». Здесь важно отметить важность значение фазы нормального симбиоза, без неё ребенок просто не сможет выжить как физически, так и психически. Малер пишет: «Специфическая бессознательная потребность матери состоит в том, чтобы из многообразия потенциальных возможностей ребенка выбрать такие, которые отражают ее собственные уникальные и индивидуальные потребности. Материнские послания, передающиеся всевозможными неисчислимыми способами, создают что-то вроде «зеркальной системы эталонов», к которой примитивное Я ребенка автоматически подстраивается».
В начале развития, когда младенец еще не созрел для отдельного существования, симбиоз необходим для выживания. В то же время «продлевающийся» симбиоз, отвечающий уже не столько нуждам младенца, сколько личностной незрелости самой матери, способен превратиться в «злокачественный» и насильственный, фиксирующий зависимость и препятствующий психологическому рождению человеческой индивидуальности. Описанные фазы подготавливают диаду мать-дитя к процессу сепарации-дифференциации, который в полной мере разворачивается только на втором полугодии жизни ребенка.
Фаза сепарации-индивидуации:
Первый шаг на пути достижения независимости в диаде мать-дитя. Малер описала, что процесс сепарации-индивидуации начинается в возрасте четырех – шести месяцев и включает в себя четыре фазы развития:
Дифференциация. 4-6–10 месяцев – фаза связана с ростом способности к сенсорному различению и перцептивному восприятию, благодаря чему ребенок начинает выделять материнское лицо, реагируя на него чередованием улыбки и плача. Еще одно открытие ребенка – различие между миром, доступным ему и недосягаемым для него.
Практика. 10-11 месяцев–18 месяцев – сопровождается открытиями, совершаемыми благодаря активному освоению пространства посредством ползания и первых шагов. Этот период Маргарет Малер называет началом «психологического рождения» ребенка. Впервые ребенок способен по собственному желанию отдаляться и возвращаться к матери, за счет этого пространство их взаимодействия существенно расширяется. Переживая яркие чувства, ребенок экспериментирует с физической дистанцией, а мать, в свою очередь, получает большую свободу перемещения. Малыш начинает также более активно вовлекаться в игры с другими детьми, однако поглядывая в сторону мамы или периодически возвращаясь к ней. Здесь важно матери быть рядом, но вмешиваться в игру, при этом быть готовой оказать поддержку.
Воссоединение. 15-18 месяцев–24 месяца. Решающим моментом, определяющим будущее психическое здоровье ребенка, по мнению Маргарет Маллер, выступает фаза сближения (воссоединения). Здесь добавляется овладение речью, что создает возможность для символизации отношений. Отношения диады мать-дитя трансформируются, включая третьих лиц, особую роль среди которых играет отец. В результате этих изменений усиливается чувство уверенности в себе и желание существовать «отдельно». По мере усиления желания, способности к независимости обостряется страх потери матери – потребность в сохранении положительной эмоциональной связи с ней. В связи с этим мать должна обеспечить ребенку одновременно реализацию обеих потребностей: инициацию автономии, и оказание поддержки даже в те моменты, когда ребенок отталкивает её или плачет от разочарования. Малер подчеркивает важность либидного (любовного), а не отталкивающе-агрессивного материнского отношения для сохранения веры в постоянно «хороший» объект. Если же мать окажется не готовой принять ребенка с его непоследовательными реакциями, не сможет выдерживать «ты плохая мама… я уйду… ты меня не любишь… я тебя не люблю…» то это с большой вероятностью может привести к развитию дефицитарного или нарциссически уязвимого образа Я. «Если первичная забота матери о своем ребенке, ее функция «отзеркаливания» оказывается непредсказуемой, нестабильной, тревожной или враждебной, тогда процесс индивидуации ребенка протекает без надежной и прочной точки опоры для перцептивной и эмоциональной проверки. Результатом этого станет нарушение примитивного чувства Я». Таким образом, способность матери выдерживать груз собственных и детских амбивалентных чувств в ситуациях агрессии, прилипания или негативизма ребенка является гарантией нормального развития диады в целом и каждого участника в отдельности.
Постоянство объекта. Между 24 и 30 месяцами жизни. По мере образования внутреннего стабильного и позитивного образа (репрезентации или представления) самого себя и позитивного образа (репрезентации или представления) матери в их отдельности ребёнок вступает в фазу постоянства объекта – мать надежда, мать не исчезнет насовсем, если она уходит, она обязательно вернется, не оставит в детском саду и т.д. При условии, что эта важная задача развития успешно реализуется, ребенок оказывается способным переносить физическое отсутствие матери (это и есть первая сепарация) «не теряя ее», внутренне ощущая её поддерживающее отношение, следовательно, сохраняя устойчивый и поддерживающий образ самого себя и опыт стабильных надежных поддерживающих человеческих отношений.
Многие аспекты раннего детского развития, не из психоанализа, а из исследований младенцев, позволяют сделать некоторые утверждения относительно психологии раннего детства, которые помогут нам очертить границы:
Ребенок рождается с совокупностью врожденных склонностей или способностей, которые поддерживают психологические функции, но сами таковыми не являются. Неполный список таких функций включает в себя объектные отношения, Я-Объект дифференциацию, оральную организацию чувственной жизни, заинтересованность и исследование неодушевленного мира. Примеры таких способностей включают предпочтение запаха молока матери, различение прикосновения матери и прикосновения своего собственного тела, тонкое различение сенсорной информации и моторный контроль орального функционирования, рефлексы хватания и рука-рот.
Эти способности становятся психологическими, когда они организуются и выполняются в рамках интенциональности и/или сознательности. Превращение в психологическое является процессом, а не событием. То, что он начался, становится очевидным в пять месяцев, и затем он быстро нарастает.
Психологическое развитие происходит как процесс «конструктивный», то есть, посредством взаимодействия созревающего ребенка с окружающей средой.
Не существует доказательств конкретной концепции первого года развития. Большая часть эмоциональной, перцептивной и когнитивной жизни младенца является синкретичной или мультимодальной.
Естественно, что мы избегаем класть в основу наших усилий понять развитие младенца дедуктивные выводы. Например, одной из основных ошибок является то, что, якобы, очевидно; например, дедуктивные выводы о деструктивной агрессии младенца в связи с гипотетическим инстинктом смерти.
Несмотря на то, что дети демонстрируют значительную гибкость, они уязвимы к нарушениям развития, если они находятся под влиянием среды, которая этому процессу не способствует. Среда, где а)отсутствует стимуляция и реактивность, или б)имеется серьезная нехватка последовательности, так, что предвосхищение и базовое доверие не могут развиться, или в)произошла физическая травматизация или не хватало питания, будет блокировать или искажать развитие.
В связи с этим, похоже на то, что наличие или отсутствие «достаточно хорошей матери» и «достаточно хорошего заботящегося окружения» может привести, в итоге к изменениям, которые могут быть реконструированы, в общем значении, в более поздней жизни. Как бы то ни было, мы знаем очень мало о первом годе жизни, чтобы предположить, что мы можем реконструировать специфические события или специфические состояния психики, имевшие место быть ранее, чем в 18 месяцев.
Что делать, если наблюдаются симптомы?
Обратиться за глубинной терапией! Краткосрочные методы работы мало эффективны в данном опыте.
Травма – это своего рода утрата или разрушение нормальных связей – с самим собой, с собственным организмом, со своей семьей, с другими людьми и, наконец, с окружающим миром. Часто такое разрушение связей трудно заметить, поскольку оно происходит постепенно. Оно может быть очень медленным, растянутым во времени, и тогда мы понемногу привыкаем и приспосабливаемся к связанным с ним едва заметным переменам, иногда даже не отдавая себе в этом отчета. Таковы скрытые последствия травмы, и для многих из нас ими все и ограничивается.
Чтобы связать симптомы и раннюю травму, нам нужно воссоздать весь свой путь и понять, на каком из этапов что-то пошло не так. Самостоятельно это сделать крайне сложно, или невозможно - нужен другой, «внешняя» психика, внешний контейнер. Нарушенные отношения, лечат другие отношения, но не лечитесь за счет своих партнеров, это использование, которое возможно не осознается! С психоаналитиком, психологом можно безопасно регрессировать в младенчество и облечь в слова чувства, которые не были названы. Симптом уходит, только когда его происхождение полностью осознанно и травма интегрирована в психику, прожита. На это нужно время, иногда много времени и готовность проходить этот путь!